Рай на краю океана - Страница 183

183

Уильям вошел в паб, обвел взглядом задымленное помещение. Клиенты аплодировали. При этом некоторые встали; странная песня тронула даже неотесанных мужланов. А потом Уильям увидел бледного светловолосого пианиста, который неловко поклонился, и девушку, которая, судя по всему, извлекала голос из флейты.

— Кура!

Кура подняла взгляд. При виде Уильяма ее глаза расширились. Насколько можно было увидеть в свете коптилок, чадивших в этом пабе, она побледнела.

— Уильям… не может быть… — Она подошла ближе и посмотрела на него с таким выражением лица, словно еще не совсем ушла из мира своей музыки, чтобы осознавать реальность. — Когда мы делали аранжировку к этой песне, — наконец сказала она, — я думала о нас. А потом я попросила духов позвать тебя. Но ведь этого не может быть! Это всего лишь песня… — Кура стояла, словно окаменев, с флейтой в руках.

Уильям улыбнулся.

— Что ж, никогда не стоит недооценивать духов, — сказал он и по-дружески поцеловал девушку в щеку. А потом ее кожа и аромат снова захватили его, и он уже не мог устоять. Он прижался губами к ее губам.

Мужчины вокруг закричали, зааплодировали.

— Еще раз!

Уильям не отказался бы, но тем временем поднялся пианист. Он был высок и строен, и у него было длинное, ничего не выражающее лицо. Кто он, ее любовник?

— Кура? — озадаченно произнес Калев. — Ты не… представишь нас?

Джентльмен. Уильям едва не расхохотался.

А Кура не замечала ничего. Она ответила на поцелуй Уильяма и, казалось, забыла обо всем на свете. Но ситуация была настолько нереальной…

— Прости, пожалуйста, Калев, — произнесла она. — Это Уильям Мартин. Мой муж.

Пианист недоуменно уставился на Уильяма, затем совладал с собой и протянул ему руку.

— Калев Биллер.

— Жених мисс Куры! — заметил Пэдди Холлоуэй.

— Это не то, что ты думаешь, — прошептала Кура, когда в зале повисло напряженное молчание.

Уильям решил действовать. Что бы здесь ни происходило, не нужно обсуждать это при всех. И наверняка об этом можно поговорить позже…

— Это подождет, милая, — прошептал он в ответ, усилив объятия, в которых все еще держал Куру после поцелуя. — Но для начала мы должны исполнить поручение небес…

Он с улыбкой отстранился от нее и обернулся к Калеву:

— Очень рад был познакомиться. Я с удовольствием поболтал бы с вами еще немного. Но дýхи, понимаете. Будет лучше, если вы побудете здесь еще часок… другой… — Уильям выудил из кармана две долларовые банкноты и положил их на пианино. — Если хотите, можете выпить виски за мой счет. Но свою жену я, к сожалению, должен ненадолго у вас похитить. Как я уже говорил, дýхи… Нельзя слишком долго противиться их зову…

Уильям схватил растерянную Куру за руку, оставив озадаченного Калева у пианино. Идя к двери, он вложил в руку Пэдди еще одну банкноту.

— Вот, приятель, лучше всего будет, если ты принесешь парню сразу целую бутылку. Что-то он бледный какой-то. Увидимся позже.

Когда он вытащил Куру из паба, та истерично хохотала.

— Уильям, ты невыносим!

Он рассмеялся.

— Я не держу на тебя зла. Позволь напомнить тебе о том, как ты вела себя раньше. Чего только стоит один поцелуй посреди танцевальной площадки в Киворд-Стейшн. Я думал, ты разденешь меня прямо там.

— Я была близка к этому… — Кура потерлась об него, лихорадочно размышляя, что делать. Взять его с собой к миссис Миллер — невозможно. Визиты мужчин были категорически запрещены; и даже если бы они показали свидетельство о браке, это не помогло бы. Конюшня? Нет, это все равно что заняться этим прямо на улице. Наконец Кура потащила мужа в сторону «Лаки Хорс». Конюшня мадам Кларисс! Насколько Куре было известно, там стояла только пони Лейни. А Илейн будет еще не меньше двух часов играть на пианино…

Молодые люди хихикали, словно дети, когда Кура нашла дверь в конюшню мадам Кларисс и принялась дергать ее. После второй попытки замок поддался и оба проскользнули в сухую конюшню. Уильям поцеловал Куру, вытер капли дождя с ее носа. Сам он не промок, он ведь даже не успел снять свой вощеный плащ.

Впрочем, в конюшне оказалась не только кобылка Лейни. Здесь были и другие лошади, которые, возможно, принадлежали гостям паба. Публика «Лаки Хорс» состояла не только из шахтеров, но и из ремесленников и мелких дельцов, у которых были верховые лошади. Кура задумалась, стоит ли все же рисковать, но Уильям уже целовал ее плечи и собирался снять с нее платье.

Кура едва успела затянуть его в отдельное стойло, где лежало сено, прежде чем уступить столь упорному натиску. Уильям сбросил с себя плащ и расстегнул ей корсаж. А потом Кура забыла обо всем на свете и могла только чувствовать, гореть и любить…

Роли О’Брайен, услышав стоны и смех, озадаченно уставился на парочку в сене. Мэтт Гавейн послал мальчика в конюшню, чтобы тот принес кое-какие бумаги из седельной сумки. А тут такое… Роли надо было уходить, и он явно сожалел о том, что не может увидеть больше.

Конечно, он был ребенком шахтера, вырос в лачуге, где родители и дети жили вместе в одной комнате, и не сильно удивился тому, что увидел. Но богатая игра тех двоих не имела почти ничего общего с быстрой, стыдливой любовью его родителей, звуки которой он часто слушал. Роли попытался разобраться, кто там любит друг друга. Длинные, черные как смоль волосы… нет, это не из девушек мадам Кларисс, которая решила проявить снисходительность. А мужчина… Светловолосый… но больше ничего Роли разглядеть не мог. И тут увидел лицо девушки. Мисс Кура! Пианистка из «Уайлд Ровера».

183