Рай на краю океана - Страница 50

Рубен рассмеялся.

— Флёр готова ожидать от него чего угодно. Но, может быть, Лейни приедет ближе к вечеру. Ей, должно быть, уже тесновато дома. И на пианино она уже играть не хочет… — Он тяжело вздохнул.

Хелен помрачнела.

— Я хоть и мирный человек, но этому Уильяму Мартину хочется пожелать всего наихудшего! Лейни была таким веселым, счастливым созданием…

— Она справится, — заявил Рубен. — А что касается «всего наихудшего», то, по мнению Джорджа, оно у него уже есть. Он считает брак с Курой Уорден худшим, что может случиться с человеком. Возможно, мне стоит начать переживать за него?

Хелен рассмеялась.

— Должна сказать, что Джордж иногда бывает удивительно наблюдательным. Будем надеяться, что, достигнув брачного возраста, он научится чувствовать внутреннюю сущность человека. Пришли ко мне Лейни, если она приедет, ладно? Пусть посидит в приемной, а я тем временем позабочусь о еде. Оба Сайдблоссома будут обедать, не могу же я подать овощной суп…

И действительно, после полудня Илейн появилась в городе. Она съездила на овечью ферму, чтобы потренировать Келли. Бордер-колли нужно было набираться опыта в работе с овцами, а поскольку в поместье «Слиток» пока что не было шерстоносных животных, Илейн поехала к Стеферсам. В принципе, Флёретта этого не одобряла. Стеферсы, немецкие переселенцы, были замкнутыми людьми, они редко показывались в Квинстауне и почти ни с кем не поддерживали связей. Мистер и миссис Стеферс были людьми среднего возраста, и Флёретта считала, что женщина производит впечатление несчастного и удрученного человека. Илейн ничего не могла сказать на этот счет. Она практически никогда не встречалась с владельцами фермы, общалась в основном с их загонщиками. Которые, опять же, были в основном из маори.

На ферме в последние недели поселилось племя, относившееся к Илейн с обычным дружелюбием, отличающим этот народ, а к Келли — со спокойным прагматизмом. Девушка и собака никому не мешали, даже помогали, поэтому Илейн часто приглашали поесть с ними или принять участие в празднике племени, а иногда давали им с собой в подарок для матери рыбу со сладким картофелем. После происшествия с Уильямом Илейн предпочитала проводить время с маори, а не со своими ровесниками в городе, что начинало тревожить Флёретту. Она сама выросла в окружении маори, идеально говорила на их языке и иногда даже ездила вместе с Илейн к ее новым друзьям, чтобы освежить свои знания. С тех пор маори стали чаще приходить в город и делать покупки в универмаге «О’Кей», что, опять же, вызывало недовольство у мистера Стеферса. «С недавнего времени маори стали просить больше денег», — пожаловался он во время одного из своих редких визитов в Квинстаун. Раньше они платили загонщикам и горничным продуктами и при этом сильно обсчитывали маори.

Впрочем, сегодня у маори в Стеферс-Стейшн делать было особо нечего, хуже того, одна из девушек племени по секрету рассказала Илейн, что они планируют уходить. Ведь овец Стеферсов перегнали на лето на высокогорья, а мистер Стеферс жаден; он дает им работу не каждый день, а когда больше всего нуждается в их помощи. Поэтому племени придется уйти на несколько месяцев, удить рыбу и охотиться в горах, и вернутся они уже только осенью, когда надо будет перегнать овец. Такова была традиция маори, и, похоже, они даже радовались этому. А вот Илейн и Келли предстояло безрадостное лето.

Теперь девушка срочно искала для себя занятие; именно в этот день она ни в коем случае не хотела предаваться размышлениям. Ведь сегодня свадьба… В какой-то степени со стороны матери было довольно трогательно не говорить ей точной даты, но, конечно же, Илейн все равно все выяснила. Было уже даже не так больно. Если бы она вела себя разумно, то никогда не стала бы лелеять какие бы то ни было надежды. В сравнении с такой девушкой, как Кура, она могла только проиграть.

Погрузившись в печальные размышления, Илейн поставила Баньши в бабушкину конюшню и, к своему удивлению, обнаружила там двух чужих коней, одного прекраснее другого! Оба были вороными, один мерин, второй жеребец, что было довольно-таки необычно. Большинство фермеров, даже самые богатые «овечьи бароны», предпочитали кобыл и меринов, которые были более практичными в обиходе. Впрочем, этот роскошный парень, похоже, был отлично воспитан. Он практически не задрожал, когда Илейн провела мимо него Баньши. Кобылка все равно была уже покрыта; скоро у нее будет жеребенок от Оуэна.

Мерин, без сомнения, арабского происхождения и практически не уступал жеребцу по красоте, — наверное, он был его сыном или братом. Маловероятно, чтобы кто-то сумел купить по отдельности двух таких похожих животных. Значит, два всадника, которые путешествуют вместе? Илейн стало любопытно. Нужно будет спросить бабушку Хелен.

Илейн пошла по прямой дорожке от конюшни к дому и отряхнула с одежды пыль и конский волос, прежде чем войти в дом. Переодеваться она не будет. Где бы ни пришлось помогать — в кухне или в магазине, — она не собиралась производить впечатление. Волосы тоже были небрежно собраны в пучок на затылке. Как и прежде, Илейн практически не следила за внешностью.

За стойкой администратора сидела одна из близняшек и, судя по всему, скучала, пытаясь вести приходную книгу.

— О, привет, мисс Лейни! И Келли! — Светловолосая женщина одарила Илейн своей сияющей улыбкой и погладила собаку, которая тут же, виляя хвостом, запрыгала вокруг нее.

Илейн была уверена, что Келли различает близняшек. Самой ей все еще приходилось угадывать. Посмотрим… Бабушка говорит, Мэри более общительная. Значит, скорее за стойкой администратора сидит она, а Лори готовит…